Deja Vecu [Уже пережитое] - Георгий Евгеньевич Кузьмин

Такого ШМЯКа у меня ещё не было!

Стоило руке закончить движение, как неистовая сила выдернула меня из горящей машины в какой-то жуткий каскад ощущений. Меня словно пропустило через множество мясорубок, ослепляя омерзительными вспышками, медленно и методично сжигая всё, что когда-то являлось мной. Потеряв ощущение времени и пространства, моё сознание прокладывало путь в бесконечность, уничтожая границу между реальностью и небытиём.

Я умер?

Мне сложно сказать, сколько это длилось и что это было вообще. Настоящий русский, кем бы он ни был, охарактеризовал бы это состояние ёмким, но очень содержательным словом, выражающим всю глубину негативных эмоций, что он испытал за время такого «путешествия».

Закончилась пытка пронзительно резко – ярким хлопком меня выкинуло в сон. Туманные образы начали сменять друг друга, раскручивая безумный калейдоскоп событий. Моё рождение сменилось судьбоносной встречей с Анькой, но непреодолимая сила не дала мне дойти до жены и рывком вырывала меня из метро, усадив прямо за школьную парту. Учитель показывал на доску, но вместо зелёного дерева мерцали картинки, в одну из которых я взял и улетел. Взрывы, кровь, выстрелы и крики моментально сдавили мой разум паническим страхом, но вот кто-то берет меня за руку и ведёт сквозь хаос войны. Спасителем оказался Кирилл Павлович, пытающийся мне что-то сказать, но мы останавливаемся, и тёмная фигура в капюшоне угрожает нам пистолетом. Я пытаюсь поговорить с потенциальным убийцей, которого я откуда-то знаю, но раздаётся выстрел, и сон словно срывается с поводка, засасывая меня в водоворот времени.

Клиника и операция.

Леночка и офис.

Переулок и погоня.

Гоночные машины и убийство.

Люди с автоматами и красные флаги.

Быстрее, ещё быстрее, быстрее и быстрее…

Наступила тьма. Бездонная, противная тьма, где нет запахов, движения и цветов. Только механически ровное дыхание – глубокий вдох и мерный выдох, глубокий вдох и мерный выдох…

Стоп!

Это же моё дыхание! Это дышу я, спокойно и ровно, как в искусном трансе, заполняя свои мысли и чувства моторным движением легких. Так, если я ощущаю своё дыхание, значит и тело должно быть подвластно моей воли. Усилие, ещё немного, и моими стараниями веки почувствовали мягкую вуаль солнечного света. Чёрная дыра стала постепенно рассеиваться, оказываясь не вселенской тьмой, а просто крепко захлопнутыми веками.

Через какое-то время ко мне начали приходить силы, а с ними чувство собственного тела и окружающие звуки с запахами. Надо мной пикал какой-то аппарат, слева и справа мягким жужжанием работали механизмы неизвестного мне происхождения. Судя по всему, этот оркестр устройств поддерживал жизнедеятельность моего организма. Пахло приятным, еле уловимым цветочным ароматом, какой бывает летним днём, когда открываешь все окна, чтобы проветрить комнату прохладным ветерком. Впечатление свежести портил лишь тонкий запах лекарств.

Вердикт однозначен – я в больнице.

Самочувствие было паршивее некуда. Такое впечатление, будто в угаре ритмического экстаза на мне танцевал лезгинку огромный самосвал. Мышцы горели огнём, дыхание отдавало глубокой тупой болью в груди, а голова шумела тысячью мелких булыжников, превращая черепную коробку в барменский шейкер.

Медленно открыв глаза я понял, что в своих догадках почти не ошибся. «Почти», потому что палата была больше похожа на дорогие апартаменты роскошного пятизвездочного отеля, нежели на больничные палаты. Деревянная мебель переливала шоколадным отливом, прижимаясь к шелковым стенам с огромными окнами и тяжёлыми массивными дверьми. Высота потолка позволяла спокойно привести слона и устраивать с ним акробатические этюды, презирая всю низость циркового купола.

Всё говорило о том, что у хозяина этого жилища немыслимо много денег.

Да чёрт с ним с хозяином, главный вопрос заключается в другом – за каким хреном меня увезли в какой-то дворец и обставили чудными медицинскими аппаратами? Я бывал в больницах, там техника совершенно по-другому выглядит. Моя хронологическая последовательность крайне запутана, потому что последнее, что я помню – взрыв. Логично, что после него я мог попасть в больницу и даже впасть в продолжительную кому. Но я ведь успел зачеркнуть дату своего рождения. Или не успел?

Какой сейчас год?

Что это за место?

А где Анюта?

– Анняяяяя, – прохрипела моя глотка. Странное ощущение – голос вроде мой, но какой-то не такой.

– Ан-няяя, – уже лучше, но всё же не совсем то. Хрипаты стало меньше, но что-то в моём голосе стало иначе. Глубокий вдох-выдох и отдаю приказ спине вместе с руками приподнять себя и поставить на локти.

Что с моими руками? Они похудели, но очень странным образом – масса осталось почти той же, но мышцы свисли, а вместо силы ощущалась какая-то ломота. Голос деформировался, руки обвисли – бред какой-то! Я же ШМЯКнулся, и не должен был попадать под взрыв. Но впечатление такое, что из-за аварии я провалялся в коме лет десять. Чертовщина, не иначе.

– Оу, мистер Александр, -– выглянула из-за двери смазливая девичья мордашка. – Вы уже проснулись. Вам завтрак принести в комнату или вы выйдете в гостиную?

– Нет, спасибо. Через пятнадцать минут сам спущусь, – сказал я и сам же запутался в собственном мыслительном процессе. Английский язык никогда не был моим «коньком», и даже получив феноменальную память, мне было лень посвящать чужеродному наречию своё время. Сейчас же мой внутренний голос сам автоматически перешел на этот язык, словно во мне переключили невидимый тумблер с положения «русский» на «инглиш». С какой такой особой радости я научился так шпарить не по-русски?

Ну и бог с ним, потом разберусь.

Когда девушка скрылась, я нашел в себе силы встать, и оказалось, что мои ноги так же странно похудели, как и руки. Появилась неприятная ломота, отдающая в мышцы глубинной слабостью, из-за чего я с непривычки чуть не упал. Неужели мои мышцы катастрофически атрофировались, а организм совершенно не может жить вне аппаратов жизнеобеспечения?

Ничего не понимаю – всё говорит о том, что меня взяла в плен беспощадная кома, но последнее, во что утыкаются мои воспоминания, это звук взрыва и движение руки по листу ежедневника. Значит, у этой задачи есть два решения: либо я не успел зачеркнуть дату рождения, и взрыв надолго погрузил меня в глубокий сон, наделив способностью бегло говорить на английском языке (абсурд конечно, но если уж сходить с ума, то по полной программе), либо я успел и пережил своё рождение с частью своей жизни заново (судя по моему состоянию, всё это время я никогда не вставал со своей постели, ожидая старцев, колодец и князя Владимира).

Медленно ступая по потрясающе мягкому ковру, мои ноги никак не могли избавиться от чувства, будто впервые ощутили на